Dominique Warrington

Меня зовут Доминик Уоррингтон, я родился в фамильном поместье на острове Мэн пятнадцатого января тысяча девятьсот семьдесят второго года, мне двадцать восемь лет и рассказывая о себе я чувствую себя идиотом, потому что за все эти годы я ни разу не выдал ни единого факта о самом себе, своей семье и своих близких. И я по сей день считаю, что правду о себе рассказывают либо глупцы, либо влюбленные, а я никогда не стану ни тем, ни другим, потому что жизнь, судьба и сам фатум распорядился иначе. И я рад этому. Я рад тому, что расположение звезд совпало таким образом, что я уже был рожден воином – безупречным, исполнительным, надежным. Тем, кто готов положить свою жизнь на служение достойным, тем, кто не просто пригодился своему повелителю, но заслужил его искреннее и глубокое расположение, если подобное вообще возможно в случае с Темным Лордом. Оборачиваясь назад – я ни о чем не жалею и ничего не хочу исправлять. Все случилось так, как ему следовало случиться, все произошло так, как должно было произойти. Мне не нужен другой исход. Я доволен своей жизнью настолько, насколько можно было быть ею довольным. И пока я служу высшей цели, пока я властью данной мне представляю достойнейших – я не изменю своего мнения и буду верно, преданно и самозабвенно представлять интересы своего хозяина в этой прогнившей до основания страны. Ведь что представляет из себя человек, не знающий своей цели, не осознающий в полной мере своей принадлежности? Ничего. Я знаю, кто я такой. И даже если я умру, то так же как при жизни, стойким воином своего повелителя, верящим в то, что эту страну может спасти только чистая кровь. Чистая кровь таких как я. Чистая кровь тех, кто еще верен своей семье, своему роду, своей династии.
Мою мать звали Урсула Борджин. Это все, что я когда-либо знал о ней помимо того, что с моим отцом ее никогда не связывало ничего кроме глубоко презрения, испытываемого молодой девушкой к пятидесятилетнему волшебнику, взявшему в жены ведьму из разорившегося чистокровного семейства только ради того, чтобы укрепить положение своей семьи среди чистокровной элиты Великобритании. Урсула своего супруга никогда равным себе не считала и частенько проявляла свое истинное отношение мерзкими выходками, доводившими мужа до белого каления. Он терпел ее только по одной причине – ему нужен был чистокровный наследник, а для этого молодая девушка из некогда влиятельного и именитого рода подходила как никто другой. И Маверик Уоррингтон ждал. Ждал несколько лет, а затем долгие девять месяцев, в которые Урсула позволяла себе немыслимые вещи, терпеливо сжимал зубы на каждую ее выходку, силясь не убить самодовольную девчонку на месте. Старания и страдания уже немолодого волшебника того стоили – октябрьским утром дом огласил плач новорожденного младенца, долгожданного мальчика и наследника семьи. Так на свет появился я. Так из жизни ушла Урсула, потому что едва мой отец взял меня на руки, как волшебная палочка в его руках вспыхнула зеленым лучом, обрывая нить судьбы той, что в самом деле никогда не смогла бы стать мне достойной матерью. Возможно, где-то это прозвучит чересчур цинично и самодовольно, но я считаю, что каждый человек живет лишь для того, чтобы исполнить свое предназначение, а предназначение большинства женщин – дарить миру наследников своих именитых родов и лишь неспособность отдельной особи слабого пола к этому может стать достойным оправданием иной деятельности. Моя мать свой долг выполнила, воспитать меня наследником семьи, к которой я принадлежал она способна не была, а значит жизнь ее в дальнейшем не имела смысла и мой отец сделал все возможное, чтобы Урсула не стала еще и помехой к моему становлению сыном своего отца. И нужно отдать должное Маверику, он сделал все возможное для того, чтобы я никогда не чувствовал нехватку родительского тепла. Я был поздним, а потому отчаянно долгожданным ребенком и все свое свободное время отец отдавал мне. Я помню время, когда сидя у камина, он рассказывал мне бесчисленное множество историй о волшебниках и магии, текущей по моим венам, я помню каждый урок, который он лично давал мне еще прежде, чем в моей жизни появится бесчисленное множество гувернанток, учителей и профессоров, заложивших в меня основы, которые дали мне возможность для дальнейшего развития. Я любил своего отца ничуть не меньше, чем он любил меня, я испытывал искреннюю и глубокую привязанность, смежную с не менее глубоким уважением и эта привязанность – единственное живое, что осталось во мне и по сей день. Не знаю, кем я был бы, если бы отец не воспитывал меня так, как воспитал. Не знаю, что со мной было бы, если бы он не объяснил мне всю ценность и значимость кровных уз, чистой крови и служения этой крови. От меня никогда не скрывалась его лояльность Пожирателям Смерти, для меня никогда не было секретом его служение Темному Лорду, служение даже тогда, когда повелитель исчез, верность ему до самого последнего вдоха. Я многое знал об этом, я вырос на историях о революции, о торжестве чистой крови, о необходимости показать всем тем, у кого в жилах течет маггловская грязь их место. Я был взращен консерватором, лояльным идеям революции Темного Лорда и эти идеи, заложенные в мою голову в ранние годы моей жизни, остались со мной навсегда, как эталон, как идеальная и безукоризненная, нерушимая система ценностей. И эта же система в дальнейшем укоренялась в моей душе и в моем разуме, потому что в Хогвартсе, где шляпа благоразумно определила меня к факультету Салазара Слизерина, я встретился со многими сторонниками моих мыслей, моих идей и моих взглядов. Все они спали и видели себя сражающимися за чистую кровь, все они знали, что как только Темный Лорд вернется, нам суждено будет принять метку, чтобы показать грязнокровным их место. Тогда немногие из нас знали, что наш повелитель сам несет в своих жилах кровь поганого маггла. Знал я. Но для меня Воландеморт всегда был, есть и будет воплощением идеи, сутью и сущностью революции, идолом, но никак не осязаемым человеком. Для меня он не был отделим от идеи, для меня он сам был идеей и мне было все равно, какая кровь течет в его жилах, если только он смог объединить вокруг себя тех, кто готов был сражаться за правое дело. Эту мысль я держал в своей голове все семь лет Хогвартса и никогда ни на шаг не отступался от нее, оставаясь верным своему повелителю заведомо, еще до его возвращения, пусть даже он и не знал моего имени, не знал меня. Одному Мерлину известно сколько грязнокровок было покалечено в Хогварсте за эти годы, одному Мерлину известно сколько денег пришлось выложить нашим родителям для того, чтобы это скрыть. Там, в школе, мы вершили собственное правосудие, мы показывали недостойным их место – показательно жестоко и безжалостно, хотя иногда мне казалось, что недостаточно. Хогвартс я окончил с впечатляющими успехами, несмотря на то, что развлекал себя подобными выходками, которые не всегда одобрял даже мой отец. Я был способным и отнюдь не глупым студентом. Мнится, особенно мне удавались чары и зельеварение, но сейчас я уже не припомню, потому что темные искусства и боевая магия всегда превалировали в моем случае надо всем остальным. Я был рационалистом. Рационалистом остаюсь и сейчас и знаю, что знания, которые можно применить на практике гораздо нужнее всего прочего. В этом был согласен со мной и отец, а потому после школы я год оставался далек от поступления на работу и постигал азы темной магии по древним фолиантам моей семьи. Не оставлял я и занятия фамильным бизнесом, заключающимся в поставке составляющих волшебных палочек. Лишь год спустя я по настоянию отца начал свою карьеру в Министерстве Магии. Я не жаждал этого, но не жалею о свершившемся просто потому что здесь мои взгляды укоренились, стали куда более ясными и понятными для меня самого. Я не мог видеть как страной, как магической частью Великобритании управляют те, в чьих жилах не было крови магов по праву рождения. Так ответьте мне на один вопрос. Как возможно, чтобы волшебниками управлял тот, кто не вырос среди волшебников, не знает того, что следует им знать? Опыт? Несусветная чушь. Никакой опыт не заменит чистой волшебной крови. Никакой магглорожденный ублюдок не станет вдруг безупречным волшебником лишь от того, что он с детства живет в мире магов. Это немыслимо. Это непозволительно. Это мерзко. И я не верил в то, что Великобританией управляет тот, кто не был чист кровью и помыслами. Страна разрушалась, система гнила из-за этих коррумпированных продажных ублюдков, которые были мне так противны, что временами мне казалось, что я не смогу в очередной раз прийти на работу, а работал я в то время заместителем штаба авроров. Так прошли годы. Годы, за которые отвращение мое, подступавшее к горлу и до этого, достигло своего пика. Я больше не мог ждать. Я больше не мог лицемерить. И потому, когда по стране разнесся первый клич о том, что Темный Лорд вернулся, я предстал перед ним среди первых. Я доказывал ему свою преданность десятками жертв, кровавыми реками и чудовищными убийствами. Мне нравилось причинять боль. Мне нравилось пытать. Мне нравилось наблюдать за тем, как грязнокровная шлюха корчится в агонии перед тем как испустить дух. Я никогда не убиваю легко. Все мои жертвы умирали и будут умирать под пытками. И никогда среди этих жертв не будет чистокровных, потому что каждая капля магической крови – утрата и расточительство. Я слишком уважаю чистую кровь, чтобы лить ее и позволять лить ее другим. Не для этого я годы проводил в службе Темному Лорду, не для этого я получил свою Темную Метку. Я был горд собой в те годы. Я чувствовал, что живу. Я знал ради чего я живу и что делаю. Иным казалось, что я безумен, но я не был безумен – я был одержим. Одержим идеей, одержим сутью нашего предприятия. За правое дело. С такой мыслью я принимал участие в битве за Хогвартс, с такой мыслью я уничтожал всех недостойных. Мы победили и я радовался нашей победе. Мы взяли Великобританию в жестокую власть собственных рук и я был счастлив этому. Мне в жены обещали дочь самой леди Беллатрикс и я покорно принял ее волю. Меня назначили главой боевого отряда и я с честью принял это назначение. Я получил того, чего желал. Я получил власть, силу, получил возможность бороться за то, во что я верил, верю и буду верить. Очищать Великобританию от мерзкого сброда. Есть ли что-то более достойное, более необходимое? Я знаю ответ на этот вопрос. И надеюсь на то, что и Вы его знаете. Потому что если нет – уже завтра карающая длань моей руки коснется Вашего дома, Вашей семьи и Вас самих.

Внешность персонажа: Джуд Лоу;

Redmond Rowle

Меня зовут Редмонд Роули, я родился в фамильном поместье в Лондоне в конце тысяча девятьсот семьдесят четвертого года и был единственным ребенком в моей консервативной английской семье чистокровных волшебников. Отдельное внимание я хочу уделить последнему пункту и заведомо отречься от любых возможных связей с моими родственниками по линии сестры моего отца, вышедшей замуж за магглорожденного волшебника и породившей на свет троих маленьких мерзких грязнокровок. Я считаю смешение крови недопустимым и противоестественным, я считаю, что нельзя настолько не ценить собственную чистую кровь, чтобы разбавлять ее с кровью бездарного маггла, пусть даже какой-то страшной ошибкой Мерлина ему досталась частичка волшебства. Да, вы можете посчитать меня чертовым фанатиком, но я скорее женюсь на собственной сестре ради сохранения чистоты крови, чем возьму в жены полукровную волшебницу, потому что я хочу, чтобы мои дети, так же как и я в полной мере ощущали, что значит быть чистокровным волшебником, что значит знать, что в твоих жилах течет чистейшая кровь великих предков, что значит знать, что половина этого проклятого мира и в подметки тебе не годится. А я знал это всегда. Я знал это с рождения, я чувствовал магию в своих жилах и эта магия заполняла меня самого, мои мысли, мои чувства и мое сознание. Отец часто говорил мне, что я – наследник его славного рода и наследник величайшей династии волшебников. Я усвоил этот урок, я был горд этим уроком и горжусь им до сих пор. И я не разговариваю на равных с теми, кто не может похвастаться такой же родословной просто потому что они заведомо ничтожнее меня. А я не люблю ничтожеств и слабаков. В этом мире ценность представляет лишь борющийся человек, а все остальные все равно сгинут сами, или при моей непосредственной помощи. Философия убийств. Быть может, я – безумец. А быть может, среди вас просто нет никого, кто мог бы меня понять. Мания величия ли это, или осознание собственной непревзойденной уникальности для меня не имеет никакого значения. Просто я знаю, кто я такой и я знаю, для чего я был рожден, а все остальное для меня побочно. Мир побочен. Побочны люди. Страшно? Ваше мнение мне не интересно. Ведь то, что происходит в моей голове гораздо интереснее того, что снаружи. И так было всегда, начиная с моего рождения, когда еще младенцем, лежа в собственной колыбели я осознанным взглядом взрослого человека рассматривал все вокруг и почти никогда не плакал, не доставляя своей матери и своему вечно занятому делами семьи отцу излишних хлопот. Я будто бы уже тогда знал, кто я такой, я будто бы уже тогда понимал, что мне следует вести себя с достоинством, потому что без манер я – никто. А может быть, я просто был спокойным ребенком и никакой аномалии в моей характере не было и нет. Так или иначе, но будучи первым ребенком в у чистокровной четы английских волшебников, я априори был их любимым ребенком и потому большая часть всеобщего внимания доставалась лишь мне одному. Меня любили. Я чувствовал это тогда, чувствую это сейчас. Любили не так, как грязнокровная Поттер своего маленького мерзкого отброса, любили иначе – острее и глубже, но без самопожертвования и показательных, но лицемерных жестов. По-настоящему любящий родитель никогда не станет уродовать своего ребенка проявлением чрезмерной заботы и любви, по-настоящему любящий родитель умеет быть мудрым по отношению к своему чаду, предоставляя ему возможность выбора, предоставляя ему родительское тепло в пределах ему необходимых. В моей жизни все это было, в моей жизни была мудрая родительская любовь и такая же забота. В моей жизни были учителя, было внимание, были глубокие знания, которые я постигал тем охотнее, чем больше отец и мать говорили мне о важности образования для наследника. Я чувствовал свою нужность, я чувствовал свою необходимость, и пока это чувство меня не покидало, я делал все, что от меня требовали, потому что в вопросах моего досуга родителям доверялся полностью. Из меня лепили безупречного наследника рода, где смелость граничила с безрассудством, где гордость была основой всего прочего, где сила была жестокой необходимостью. Многие из уроков, которые мне преподали родители и мои учителя были непомерно жестоки, многие, казалось, я не смогу пережить, но все, что они некогда сделали со мною – все создало меня такого, какой я есть сейчас. Это может показаться странным, страшным, чудовищным, но это так и я не хотел бы возвращать назад хоть что-то. Трудно быть человеком. Трудно быть личностью. Гораздо труднее – быть собой. И этому меня тоже учили. Учили отстаивать свои интересы, свою суть, свою сущность, свою натуру в мире, где все стремится тебя сломать, где все стремятся тебя уничтожить. Мою жизнь нельзя назвать легкой – от меня ожидали порой слишком многого. Но мою жизнь можно назвать счастливой. Потому что каждое мое достижение, каждый новый шаг, каждый новый прорыв давали мне дышать полной грудью. А побед и достижений в моей жизни было не мало. Одним из таковых я и по сей день считаю попадание на факультет великого Салазара Слизерина, на факультет всех моих предков, на факультет моих родителей, на факультет достойнейших. Не знаю почему, но у меня было отвратительное ощущение, что старая ветошь собирается отправить меня на Равенкло, а этого я допустить не мог. Несколько минут ругани с артефактом подвели нас к тому, что нигде кроме Слизерина я быть не могу и не должен. Это была моя первая основательная победа в Хогвартсе, победа, которой в тайне восхищались даже преподаватели. Пополнив зеленый стол, я чувствовал себя абсолютно счастливым и абсолютно счастливым я написал об этом отцу, уже тогда гордившемуся своим сыном. Но я никогда не останавливаюсь на достигнутом, я никогда не считаю свои достижения поводом для того, чтобы почивать на лаврах былой славы. Уже на первых своих занятиях я показал учителям и сокурсникам высокий уровень своих знаний, уже на первых своих занятиях я сделал все возможное для того, чтобы утвердиться прежде всего талантливым студентом, а затем и сыном своего отца. Мне удалось. Я никогда не проигрывал и не проиграл тогда. За годы учебы я показал все, на что я способен. Не из природного трудолюбия. Исключительно из собственного тщеславия и гордыни. Я не мог позволить кому-то быть лучше меня. Это относилось и к учебе, и к дуэльному клубу, в котором я научился не просто размахивать волшебной палочкой, но управлять боевой магией, что в дальнейшем сыграло свою немалую роль в моем становлении, последним шагом в котором стало чудовищное преступление, преступление необходимое, но преступление, которое я не способен себе простить и по сей день просто потому что я тогда показал собственную слабость и эта слабость была заключена в полукровной девице с Гриффиндора. Маленькая очаровательная дрянь влезла ко мне в сердце против моей воли. Я часто замечал как мое сердце колотится в ее присутствии, я часто замечал, что смотрю на нее иначе, чем смотрю на всех остальных. Но мне была противна кровь, текущая в ее жилах, мне была противна ее высокомерная манера говорить со мной как если бы я не был ей равным. Мне было противно в ней все. Противно равно также как и приятно. И я мучился со страшной своей привязанностью два года и когда впервые коснулся ее губ – почувствовал себя ничтожеством, неспособным справиться с эмоциями. Что я сделал тогда? Тогда я впервые произнес непростительное проклятие. Тогда я впервые поднял волшебную палочку на человека с тем, чтобы причинить ему зло. Я пытал ее несколько часов, наслаждаясь ее криками и вместе с тем ощущая как сжимается мое сердце. Я не убил ее, нет. Но спустя сутки ее, сошедшую с ума, нашли в запретном лесу. Она так и не смогла оправиться от произошедшего и с тех самых пор, вот уже восемь лет делит палату госпиталя Святого Мунго с другими сошедшими с ума. А я… Я окончил Хогвартс безупречно. Я устроился на работу в Министерство Магии и достойно представлял там свою семью до возвращения Темного Лорда, когда я получил свои первые задания и свою Темную Метку на левое предплечье. Я убивал грязнокровок с именем Воландеморта на губах, я шел в бой с его идеями в сердце и разуме, я совершал немыслимые вещи ради него. Страшно? Мне никогда не довелось испытать страха. Даже в битве за Хогвартс я ничего не боялся, я сражался как если бы власть смерти не распространялась на меня. И тем самым я заслужил внимание Темного Лорда и его последователей. В новом мире мне присвоили первый уровень крови и серебряный статус, а это дорогого стоит. Пополнив ряды карающего отряда, я остался полностью доволен своей жизнью и положением своей семьи, в которую совсем недавно была принята и моя супруга. Я безупречен. Я идеален. Я непогрешим перед лицом системы. А то, что три раза в неделю я навещаю отделение для душевнобольных госпиталя святого Мунго – это уже совсем другая история. История, о которой никто и никогда не узнает.

Внешность персонажа Бэн Барнс;

Frederic Avery

Внешность персонажа: Джейк Джилленхолл;

Regor Lestrange

Меня зовут Регор Лестрейндж и я родился в фамильном поместье Лестрейнджей в Лондоне двадцать третьего июля тысяча девятьсот семьдесят восьмого года. Моя мать – леди Беллатрикс Друэлла Лестрейндж никогда не желала иметь детей и меньше всего желала иметь их во времена, когда война и Темный Лорд требуют ее постоянного присутствия, ее верности и ее преданности. Беременность стесняла ее, необходимость выносить ребенка, а как окажется позже – детей, стесняла еще больше и потому к уже подходящему сроку моя мать была сравнима с разъяренной фурией и могла запросто и без всякой на то причины крушить и убивать всех и все вокруг. Впрочем, многие говорят, что это было чертой ее характера и до беременности, потому что в своей безумной одержимости эта женщина доходила до крайних пределов. Правда мне неизвестна. Я же склонен считать, что королевская кровь Блэков бурлила в ее венах расклеенной лавой и потому не давала ей покоя ни днем, ни ночью. Мне, как никому другому известно что это такое просто потому что я и сам регулярно ощущаю то, что наверняка чувствует моя мать. Разве что только моя кровь была разбавлена льдом крови моего отца и это не дает мне возможности сойти с ума окончательно и в безумии одержимости идеями чистой крови начать крушить все вокруг, будь то дома, города, страны или люди. Нет. Они ровно также не представляют для меня никакой ценности, но я избирателен в тратах собственной энергии. Природный эгоизм и самолюбие не дают мне расточаться на мелочи – это не дело королей, а я знаю, что смешение кровей Лестрейнджей и Блэков дает мне право именоваться подобным образом, даже если это и пытаются отрицать все остальные. Я знаю цену чистой крови. Я знаю цену крови, которая течет по моим жилам и жилам моей сестры-близнеца Ригель, я знаю цену крови моей матери, моего отца и всех чистокровных волшебников даже вопреки всем тем событиям, что лавиной обрушатся на меня и мою сестру спустя всего год после нашего рождения, когда в страшную ночь исчезнет Темный Лорд, побежденный годовалым ребенком. Вслед за этим последует арест моей матери и моего отца, вслед за этим последует вероломный отказ ближайших родственников взять нас на поруки, вслед за этим последует поспешное бегство личной служанки моей матери – Брунхильды Мозер в Австрию вместе со мной и моей сестрой. Говорят, что тогда я был еще слишком мал, чтобы что-то понимать, но тем не менее всю ту ночь, что женщина поспешно собирала фамильные драгоценности и вещи, которые однажды надлежит вернуть хозяйке, я надрывался в жалобном плаче, словно бы знал, что произошло нечто ужасное, что я больше никогда не увижу своих родителей и свою родную страну. Не знаю правда ли это, или просто обман моего глупого воображения, но мне кажется, что я до сих пор помню как скалились звезды нам в ответ, как ветер доносил скорбные песни до наших ушей, как сама природа бунтовалась происходящему, оплакивая крах семьи Лестрейнджей и судьбу детей, которым должно было расти подобно королям, но которые отныне должны были вырасти, воспитываемые собственной прислугой. Это было унизительно, это было мерзко, это было противоестественно, но выбора мы не имели. Ригель и я оказались в Австрии в семье Брунхильды Мозер на долгие-долгие годы заменившей нам мать, но заведомо понимающей, что она не будет способна справиться с бушующей в наших жилах чистой кровью Блэков. Блэков могут воспитывать только Блэки – это известный закон. Никому больше не хватит терпения, никому больше не хватит силы воли, никому больше не хватит мужества на этот подвиг. Брунхильде хватило. Она была терпелива и строга с нами, хотя временами наши совсем еще детские шалости доходили до ужасающих пределов, а мой первый всплеск магии спалил всю мою спальню. Это было трудное время. Трудное, потому что я не знал, но чувствовал, что рядом со мной находится не родная кровь. Родную кровь я чувствовал только в жилах своей сестры и только ей мог довериться без оглядки на что-либо. Брунхильда же никогда не скрывала от нас, что не является нашей матерью, но о Беллатрикс и Родольфусе говорила очень неохотно и редко, так что наши знания ограничивались очень незначительными фактами. Поразительно в таком случае наблюдать какие злые шутки играет с нами наша кровь, в которой века великих династий Блэков и Лестрейнджей сплетались воедино и формировали наши непростые характеры. А характеры эти нередко навлекали на наши головы немало проблем, чем мы безусловно были виноваты перед лицо Брунхильды, которой и без того было нелегко нас воспитывать. Ради того, чтобы дать нам достойные знания, ей пришлось продать поместье, которое некогда подарила ей мать и пустить все деньги на наше образование – лучшие учителя, философы и знатоки темной магии. Мы постигали азы самых сложных магических наук не позднее, чем с четырех лет. Это было трудно, но это было правильно, потому что она знала кем нам надлежит вырасти, она знала, что однажды наша мать вернется за нами и в эти самые дни она не захочет видеть нас необразованными глупцами. И мы учились. Мы послушно учились тому, чему нас стремились научить. Я никогда не отлынивал от занятий, я вопреки своему характеру кропотливо и скрупулезно изучал все то, что мне должно было изучить. Я безупречно владел этикетом и хорошо знал историю магии, я окунался в реки знаний с охотой и радостью, потому что в противном случае мне казалось, что я чахну, угасаю, теряюсь. Так проходило наше обучение, так постепенно во мне начинали играть черты характера, присущие только Блэкам и Лестрейнджам, разве что одержим я был совсем другим. Брунхильда часто говорила о моей визуальной схожести с отцом и моей предельной схожести с характером матери. Я гордился этим сравнением неосознанно, потому что никогда не знал ни мать, ни отца. Я просто чувствовал, что хочу быть на них похожим. Я просто знал, что мне это необходимо, хотя не осознавал до конца, почему. И я был. Я был точной копией Родольфуса в молодости и абсолютным слепком моей матери во все времена. Это страшно, знать, что кровь возобладает в тебе. Страшно для неудачников и проклятых. Я же этим гордился. Гордился всегда. И даже когда я поступил в Дурмстранг и пополнил ряды факультета для чистокровных, я все равно ощущал собственное превосходство. Дурмстранг же стал для меня домом на ближайшие долгие годы и здесь совместно с сестрой я уже тогда устанавливал собственные порядки, утверждал собственную власть и лелеял собственные амбиции, захлестывающие меня и мой разум день ото дня. Здесь же я познал основы основ, здесь же я выучился Темной Магии и ощутил на себе всю притягательную прелесть. Здесь же я понял, что являюсь чужим для этой страны, этой школы, этих людей. Инстинкты, интуиция, чутье и кровь никогда меня не подводили – я знал, что принадлежу другим землям, другим волшебникам, другой войне. Меня неосознанно тянуло куда-то, но я не знал куда именно. Это трудно. Трудно не чувствовать себя родным и не быть в силах найти себе место. Но я старался занять себя чем-то иным. Я старался сделать все возможное, чтобы только отвлечься от тягостных мыслей. И так прошли одиннадцать лет. Одиннадцать лет, в которых мои мать и отец сражались с безумием, с грязнокровками, с разрушающейся Великобританией. А я не знал об этом. Я ничего не знал об этом в то время как мне следовало бы быть частью всего происходящего, связующим звеном для моих родителей, наследником своего рода. Потерянные годы. Мне и по сей день жаль этих лет. Но когда мать появилась на пороге нашего дома, я по одному взгляду понял абсолютно все. Ей не было нужды ничего говорить, я видел все по ее глазам, по ее усталой улыбке, по еще не зажившим ранам. Я тогда обнял ее в совершенно несвойственном мне жесте и почувствовал то, чего не чувствовал от Брунхильды – родную кровь, ударяющую мне в виски с такой силой, что хотелось выть от боли, отчаяния и ужаса. Каково это – познать свою страну, свою мать, своего отца лишь спустя столько лет? Каково это – узнать цель твоей жизни и твоего существования спустя два десятка лет? Каково это? Никому неизвестно. Никому кроме меня. В Великобританию я прибыл уже на следующий день и здесь, лишь единожды вдохнув воздух, пахнущий смертью, ощутил, что я наконец-то нахожусь дома, на своем месте, среди родных людей. Были разговоры. Долгие разговоры с отцом и матерью, а затем жертвы в доказательство моей преданности. Я убивал с легкостью. В убийствах, как и во всем правящем бал безумии я находил самого себя. А мать с отцом были мною довольны. Они признали меня, признали своего наследника и я почувствовал себя частью их семьи. И ничего важнее этого чувства я никогда не знал и никогда не узнаю, потому что кровные узы чистой крови – важнейший инструмент, который поможет нам выстроить новый мир. И я сам буду участвовать в его создании. Определенный в карательный отряд Министерства Магии и Пожирателей Смерти я занял место заместителя главы отряда – Доминика Уоррингтона, которому в недалеком будущем надлежало стать частью нашей семьи. Мой статус – серебряный. Мой уровень крови – первый. Я – сын своего отца и своей матери, наследник своего рода и надежда этой проклятой страны. Я – тот, кто я есть. И пока я дышу, я буду день ото дня делать все возможное, чтобы однажды настал день чистой крови, чистой Великобритании, чистого волшебства без примесей маггловской мерзости.

Внешность персонажа: Джеймс Франко;